Стемнело. Вечер. Рихард встал,
Свой ёж намытый расчесал.
И скинув полотенце с плеч,
Решил он Пауля завлечь.
В мечтах поставив друга раком,
Покрыл свои он ногти лаком.
В душе от страха весь дрожит,
Но, хер один к нему спешит.
И думает в волненьи парень:
Вдруг Шнайдер первый – он коварен.
Боясь застать его в гостях,
Звонит он Полю второпях.
А Пауль с жуткой похмелюги
На кухне шарит, ищет квас.
Купив два литра на досуге,
Его для этого припас.
Во рту говно, курить охота,
Еще давай крутить живот.
Брать трубку жутко неохота,
Но Риха сам тогда придет.
Недолго Полька себя мучил,
Раздумьем тягостных мыслЕй.
Он трубку лихо обеззвучил
И двинул в туалет быстрей.
Гудки послушав и молчанье,
Подумал Рихард: «Ну, нахал!»
Издав утробное рычанье,
Он брюки в гетры запихал.
Наклеил на сосок он ленту,
На теле крест изобразив.
И к Полю, словно к диссиденту,
Решил он двинуть как «пассив».
В Берлине все давно уснули,
Лишь Шнайдер, выспавшись за день,
Мечтает о ночном разгуле:
«Хуль я сижу тут словно пень?»
В штанах у Шнайдера вдруг встало,
Он начал шарить по шкафам.
Надев носки, умыв ебало,
Он вмазал шнапса двести грамм.
Могучий, пьяный и суровый
Смотрел в окно он и мечтал.
Как вставит Круспе член багровый,
И чтобы сперму тот глотал.
- Ай, Риша! Сука, блядь, зараза,
Разъеба, пидор и говно!
Устрою гаду садо-мазо,
Пойду к тебе. Все, решено!
Когда с подъезда Шнайдер вышел,
Он Риху сразу увидал.
Позвал его, тот не услышал,
Тогда Шнай Круспе уебал.
Взвалив несчастного на плечи,
К себе в квартиру он занес.
- Куда ты держишь путь? Далече?
Он задал первый свой вопрос.
- Какого хуя ты дерешься?
Кричал на Шная Рих в пылу.
- Въебу козлу, не подотрешься!
И вмазал Думу по еблу.
А Пауль сняв кваском похмелье,
В квартире ночью заскучал.
И захотелось вновь веселья,
Чтоб крик и секс, и рок звучал.
Распинывая тапком пробки,
Он к телефону подошел.
- Кому звонить из вас уёбки?
До Тилля Пауль снизошел.
«Приди ко мне», - Поль Тилля просит,
Тот эсемеску прочитал.
- Хех, видно Ландерса заносит, -
Конец в штанах у Тилля встал.
В подъезде, у квартиры Поля,
Тилль Шная с Рихой повстречал.
Увидев сумки с алкоголем,
- Привет, - он грустно проворчал.
Услышав, что звонят в квартиру,
Хозяин быстро дверь открыл
И сразу увидал картину
Из двух разбитых милых рыл.
- Зачем ты руки распускаешь?
Зачем ты бьешь моих друзей?
Стоишь тут, мило зубоскалишь…
И выгнал Тилля Поль взашей.
Пыхтя и изливаясь злобой,
Тилль сильно вдарил в дверь ногой.
Назвал он Пауля "разъебой",
А Круспе "сраною дырой".
Потом нассал на дверь немножко,
Глазок жевачкой залепил,
В мешке соседей взяв картошку,
Он Паулю окно разбил.
Дверь отворилась, вышел Шнайдер.
- Ссать хочешь? Так иди поссы.
Нассал на дверь ты точно снайпер!
А сам уже спустил трусы.
Скрутили Тилля музыканты
И уложили на кровать.
И несмотря, что все таланты,
Решили друга отъебать.
Тилль выл, стонал, и взгляд был мутный,
Как будто полный райских грез.
И после паузы минутной,
Он понял, что они всерьез.
Просить прощенья было стыдно.
Просить пощады? "Не хочу.
Ебут друзья. Да, блядь, обидно,
Потом я всем вам отомщу".